О ЦЕЛИ ПРОЕКТА

Краткое описание проекта
Башкирия известна не только своим замечательным мёдом, но и уникальными бортевыми пчелами, сохранившимися вместе с древним народным промыслом в труднодоступных и заповедных местах Южного Урала. Эти пчелы из всех существующих на данный момент популяций наиболее близки к той дикой пчеле, когда-то населявшей наши северные леса. Я уверен, что её можно восстановить на основе имеющихся популяций среднерусской пчелы и осуществить это можно даже в городском парке на лесных окраинах Уфы. Уфимский питомник дикой пчелы в будущем станет донором «свежей крови» для современных пчеловодческих хозяйств и позволит избежать ослабления и вырождения этих удивительных насекомых.

Проблемы, которые решает проект
В настоящее время большинство пчеловодов обеспокоены массовой гибелью пчел на пасеках, осенним слётом из ульев и увеличением заболеваемости этих насекомых. Корень проблем, наряду с ухудшением общей экологической обстановки, мы видим в том, что к середине 20-го века дикая лесная пчела полностью исчезла, поскольку все пчелы перешли под контроль человека. Когда диких пчел не стало, распространилось заблуждение: домашних пчёл нет — все они дикие: рои с пасеки улетают в лес и наоборот: роями из леса заселяют ульи. Однако, в 19-ом веке люди чётко различали: что есть пасечная, а что есть дикая пчёла. Так, знаменитый российский пчеловод Н.М. Витвицкий в начале 19-го века (даты выхода томов его обширного труда: 1835, 1842, 1845) писал: «Дикая пчела, можно сказать, сильна как медведь, между тем как живущая в улье и борти совсем ныне сделалась хилою» В те времена ослабленную пасеку можно было восстановить за счёт диких роёв из леса, сегодня такой возможности нет.

Цель проекта:
Есть уверенность, что силу пчёлосемей можно значительно увеличить и достичь уровня* диких пчел, о которых писал Витвицкий, создав максимально подходящие для них условия. Выращивание пчел в таких условиях на протяжении нескольких поколений позволит достичь чётко выраженной дифференциации по силе, эффективности и долговечности между пчелами, размножаемыми в рамках проекта и обычными ульевыми.

*Про уровень диких пчел: «Рои, находящиеся в домашних пчельниках и пасеках, потеряли свою природную бодрость под игом невежды-человека; поэтому их ужаление менее причиняет нам боли, нежели совсем диких пчел» — писал Витвицкий, то есть природная сила пчелы проецируется на все её свойства: не только на размер медового зобика, долговечность и т.д, но и на величину мешочка с ядом. Я и сам почувствовал это обстоятельство в 21-ом веке, прикупив бурзянских пчел: за 7 лет своей пчеловодческой карьеры я получил достаточно ужалений, но настолько сильно пчелы не жалили меня ещё никогда (речь идёт не об агрессивности пчёл, а именно о силе отдельных ужалений). Остаётся отметить, что Витвицкий под пасечными имел ввиду пчел, живущих в колодах, поскольку разборный улей П.И. Прокопович изобрёл в 1814 году и на тот момент он ещё не получил широкого распространения. Я же в этом году познакомился с пчелами из Бурзянского района, где часть пчел содержится не в ульях, а искусственных бортях — это ближе к естественным условиям обитания, но по Витвицкому — это всё же не совсем дикая пчела. В подтверждение приведём ещё одно историческое свидетельство: по уложению XVIII века самосад-дичок стоил шесть рублей и ценился выше, чем заселенная искусственная борть, которая стоила полтора рубля. Самосады-дички предназначались не для добычи меда. Прежде всего это был рассадник превосходных роев, значительно отличающихся от роев вышедших из бортей и представлял ценность для покупателя в том случае, если все окружающие борти тоже переходили в его владение. В 18-ом веке ценность дичка в дупле настолько возросла поскольку количество диких пчел в лесу катастрофически сократилось. Сегодня диких пчел не осталось, но разницу между ульевой/рамочной пчелой и бортевой можно почувствовать, хотя её несправедливо относят к особенностям бурзянской популяции, я отношу её к свойствам среднерусской пчелы, которая из поколения в поколение живёт в особых условиях.